Кто сильнее.
Фингон, Маэдрос.
С тех самых пор, как Финдекано стал сердиться, когда его называли hina. Майтимо, у которого уже был значительный опыт по части воспитания детей, понял тогда, что его братишка взрослеет. И с этого времени все их встречи, словно по установленному раз и навсегда ритуалу, начинались с одного и того же.
«Я сильнее!» — звонко провозглашал Финдекано, и затем бросался это доказывать — с хохотом, с азартом, иногда — с притворной яростью. Он вис на волосах Майтимо, он пытался побороть его «рука-об-руку», в метании охотничьих дротиков на дальность… Как-то раз, когда Майтимо гулял в садах Лориена, на него сверху, с невысокого, покрытого цветами косогора над тропинкой упала черно-серебристая молния, и вечный покой этих мест был потревожен звонким, раскатистым кличем: «Я — сильнее!!!». Майтимо потом имел не слишком приятный разговор с… ну, вы понимаете.
А потом Финдекано перестал обижаться, когда к нему обращались hina — он только удивленно приподнимал брови, или смеялся — одними глазами и уголками губ. И к нему перестали так обращаться.
…………………………………………………………………………………….
Первые лучи Анара, прорывающиеся сквозь тучи на Западе, были цвета красного золота. Или рыжих волос — некогда так красиво сверкавших в свете Лаурелина, а теперь тусклых и безжизненных. Да, жизнь едва теплилась в этом истощенном, израненном теле, но Финдекано был уверен: самое страшное позади, Майтимо выживет. Нолофивион на миг прикрыл глаза — они были слегка воспалены, иссушенные горьким ветром и пеплом вражеских земель… Но тут же открыл их снова: ему показалось, что Майтимо зашевелился. Так и есть! Финдекано рывком поднялся со стула и опустился на колени рядом с ложем Майтимо. Веки друга дрогнули. Темный, горящий болью взгляд нашел Финдекано почти сразу. Сердце Нолофинфиона сжалось, дыхание перехватило.
— Майтимо…
Ему хотелось поддержать — «Я здесь, я рядом!»; ему хотелось успокоить —«Самое страшное уже позади»; но вместо этого он, неожиданно для самого себя, вдруг тихо произнес:
— Ты — сильнее…
В глазах Майтимо мелькнуло сначала удивление, потом — понимание, затем губы его тронула слабая улыбка. На краткий миг они вернулись в светлые беспечальные дни Амана, когда Блаженство было именем Мироздания… Прежде, чем тяжкий вздох Майтимо рассеял видение памяти, они вспомнили, как это — быть счастливыми.
— Нет, — такой знакомый и близкий голос казался сейчас таким отстраненным и чужым, что Финдекано вздрогнул. И все же — как он был рад его слышать!
По лицу Майтимо пробежала судорога, но усилием воли он овладел собой, и слова его прозвучали твердо:
— Нет, Финдекано, ты прав. Ты — сильнее…